Angry fancy goldfish in pajamas
Вообще, это все удивительно и странно.
Меня днем словно мешком накрыло, так и ходила бы, если бы не случилось кое-что гораздо похуже, но о реальных проблемах я тут не пишу и не буду писать.
Так что пишу о чем хотелось.
А хотелось мне написать про товарища Рюхея Матсуду, которого вы не знаете по фильмам "Табу", "4,6 миллионов лет любви", и другим фильмам с его участием.
Я их тоде не смотрела, если чо, но все собираюсь, собираюсь...
Вы можете лицезреть его мордаху на аватаре, да.
И я вот сегодня поняла ж наконец, кого он мне напоминает.
рискнуть читать дальшеА напоминает он мне мою двоюродную сестру по молодости, по далекой-далекой ее молодости, хехехе, потому что сейчас она уже не так выглядит.
Но вот эта линия верхнего века, этот носег, изогнутые губы и широкий тарельник - все это невообразимо напоминает мне Алку прежних лет, и заставляет вспоминать прошлое.
Я про нее тут пишу иногда, но я только сегодня вспомнила, что она значила для меня в детстве.
В детстве я ее обожала, балдела в ее обществе, подражала, что естественно, старалась быть такой же "cool". Такой же веселой, интересной - а позже такой же фапабельной.
Мне кажется, именно Алка привила - отбила (?) у меня вкус, и с ее подачи я люблю секс-стиль в одежде, и, наверное, полностью от него я не отойду никогда. Другое дело, что понятие секса меняется, но речь не о том сейчас.
Разница у нас в три с половиной года, но раньше эта разница казалась мне огромной.
Это именно Алка учила меня лазить по деревьям, мастерить луки и стрелы, шить платье из носка, прятать вкусное в дальний угол холодильника, а потом есть это на глазах Женьки (моя младшая сестра) и Ленки (ее младшая сестра). Мы демонстративно не дружили с Ленкой, хотя Ленка и старше меня, однако мы дружили именно вдвоем, и не брали Ленку ни в поход в кусты за гаражи, ни поливать мальчишек из брызгалок, ни кидаться яйцами с балкона.
Вообще, многое из того, чем я удивляла в свое время друзей, было почерпнуто из этого вот общения. У Алки всегда было отличное, заебатое просто чувство юмора, но при этом у нее было огромное самомнение. Огромное. И она часто говорила с угрозами, ну знаете, это когда взрослеешь - понимаешь, что это пустые угрозы и подростковая трепотня, а тогда все это воспринималось иначе. А я мелкая, восторженная, тоже, наверное, интересная, поскольку иначе бы зачем таскаться именно со мной, а не с Ленкой? Это были отношения ведущий-ведомый, конечно, меня обзывали Катюшкой, мелкой, еще как-то, причем все это до сих пор хранилось в подсознанке и давало о себе знать только косвенно.
Но сегодня я взглянула на этого Рюхея и вспомнила Алку.
Вспомнила, как именно Алка подарила мне первый лифчик - черный, гладкий, без всяких украшений. Вспомнила, как она учила меня целоваться, танцевать медленный танец. Краситься. Как учила меня курить в подъезде, не один раз учила, потому что без нее курить было скучно и неинтересно. Я до сих пор не курю без компании. Да и вообще редко курю, крайне.
С моей стороны шел в свое время такой поток любви и обожания, вообще, инцест тут, хехехе, только для красного словца, но обожание было. Ну и получала я тоже много. Это были хорошие, плодотворные отошения, в принципе, Алка сделала для меня очень много.
Некоторые дети говорят, что их родителям нет до них дела.
Моим всегда было до меня дело. И это ужасно. Если б не возможность смотаться на выходные к Алке в гости, мать бы давно прижала бы меня к ногтю, наверное, Алка научила меня врать и скрываться от "Ирины", как она звала мою маму. "Ирине только не говори!" - девиз детства, блин. Я и сейчас, кстати, вру, вернее, не вру, но говорю только десятую часть того, что меня реально заботит.
Я не доверяю свои мысли и секреты матери. Только то, что касается нас с ней.
Не больше.
Как же много идет из детства... и я заметила все это только сейчас. Села и осознала. Ничего не изменилось... и все изменилось. Наверное, если бы не Алка, я бы выросла зашуганным интровертом, спасибо маме, которая очень любила и любит решать за меня.
Вы знаете, мне не хотелось бы быть зашуганным интровертом, ботаником, из тех, кого пинают в школе. Нет. У меня в тринадцать лет был уже совершеннолетний мальчик, старше меня на пять лет. Ростом с Ифрита, наверное. Жил в другом районе, но периодически встречал меня со школы, благодаря чему меня считали крутой, хехехе. Хотя у нас с ним ничего не было. Мы только за руки держались. Он мне не нравился, как мальчик, нравился, как человек и как друг. Но репутацию он мне сделал. Естественно, без алкиного трепа я бы не решилась завести отношения. Она таскала меня на дискотеки, где я напивалась и накуривалась до состояния нестояния, но при этом приходила в себя за считанные минуты, не принося никому проблем - поэтому меня и брали, знали, что я оклемаюсь быстро. Я и правда, очень, очень быстро отходила. Мы возвращались домой, и я, как самая протрезвевшая, врала Алкиной уже матери, что у нас все в порядке, и мы трезвые. Мне верили. Алке доставалось, но я говорила, что выпила стаканчик пива, и мне верили. А моей матери ничего не говорили про стаканчик пива.
"Только не говори ничего Ирине", да.
До сих пор помню эти промозглые подъезды одного из самых криминальных районов Самары, тонкие дорогие сигареты-"зубочистки", примерзающие к ногам колготки, коньяк, который я терпеть не могу до сих пор, суета в такси, потом - огни и темнота ночного клуба, недолгое ожидание и чье-то крепкое тело, руки, смазанные поцелуи. За мной, конечно, следили, но целоваться мне никогда не мешали. Наверное, от Алки я такая язва и злоязычная сука порой, в свое время я научилась отбривать и ее, после чего меня стало невозможно заткнуть. Параллельно я зубрила экологию и краеведение, ездила на олимпиады, занимала, блять, места, но это была совсем другая жизнь. Совсем другая.
По выигранной путевке я поехала жить в лагерь, в палатках, где на двадцать с лишним человек было два инструктора, и таких групп было около пяти или шести. Мы поем песни у костра, я младше всех года на три-четыре, но мы помним, что я уже в свои только исполнившиеся четырнадцать - злоязычная сука с привитым, как иммунитет, чужим самомнением. Одновременно - ботаник в прямом, блять, смысле этого слова, ботаник, краевед. Мы лежим вповался в палатке, нас девять рыл на на три места, мы упились этого деревенского самогона, за которым бегали днем за семнадцать километров. Мы должны были изучать поросль елочек, но часть группы пошла изучать елочки, а мы двинули за самогоном. Мы пья-а-аные. Я целуюсь с Максом, который мне шепчет на ухо совершенно невообразимые вещи, Ленка, мазель с пробитой бровью и носом, щиплет меня за попу, и я щупаю ее грудь, и целуюсь с Максом, если я целуюсь с парнем - ну остальные не считается же... мне тринадцать лет.
Мне четырнадцать лет, я лежу на коленях самого клевого мальчика школы, мы лежим в поле, высоком поле, у нас летняя поездка с классом за город. Небо колышется, брюки в песке, вся Йети в песке, Йети плавала в одежде и в лифчике, нет, не черном, в нежно-голубом, мальчик пытается расстегнуть мои брюки, но песок попал в молнию, и брюки не расстегиваются. И я говорю - я не дам тебе, я не сплю с одноклассниками. Я еще пока ни с кем не сплю, но это неважно, я очень люблю целоваться и тискаться, очень люблю. Трахаться я хочу, но мне страшно залететь, очень страшно. Ну и с одноклассниками - совсем западло. Мальчик очень красивый, очень в моем стиле, высокий, скуластый, мышцастый. А та девочка, с которой он вроде бы встречался и спал, бегает неподалеку. Подбегает к нам, глядит с ненавистью. Оххх, я только сейчас поняла, кажется, почему она ушла от нас в другую параллель. Оххх... удивительно. только сейчас сообразила. и я считаю себя аналитиком, ха-ха-ха. Но все этого бы не было, если бы не научилась врать матери, не научилась бы избавляться от ее внимания. В памяти не было бы этого солнечного дня, хотя у нас с мальчиком так ничего не сложилось. Но воспоминание шикарное.
Мне пятнадцать лет, я все больше ухожу в учебу, мне через год поступать. Меня реже отпускают к ней на выходные, кроме того, умирает ее отец, и моя мама воспринимает ее маму в штыки. Это был мамин брат-близнец... и это разборки, не имеющие отношения к делу.
Алка... Алка бросает учебу. Алка идет вразнос. Алка живет интересно. После смерти отца у нее получается собственная квартира. Алка живет красиво, очень красиво, но я так не могу. Я не могу взять и уехать неизвестно куда неизвестно с кем. Я понимаю - вот он предел, мать никогда не позволит мне умотать больше, чем на две ночи, и если насчет одной ночи я всегда могу соврать - это предел. Я отваливаюсь, не выдерживая темпа. Мы встречаемся, но редко, редко, редко.
Мне шестнадцать лет. у меня собственные увлечения, которые я сама себе нашла. это занимает все мое свободное время, которого нет. у меня годичные курсы в инсте по трем предметам, у меня репетитор по математике, которого я сама себе нашла - бывший препод из нашего универа, причем живет в остановке от меня. поначалу мы ходим с подругой, которая чем-то похожа на меня, похожа на алку, я как-то писала о ней. подруга отваливается. темп слишком крутой. потом она поступит в московский заушный универ. я торчу в пробках, перечитываю сильмариллион, который год, который раз уже перечитываю, но в шестнадцать меня все также прет, как и два с небольшим года назад. это мое личное увлечение. энн райс. это мое личное увлечение. книги, книги, книги, альтернативный металл, непонимание, поиск себя, и все это время - учеба. так как тогда я училась только первых двух курсах. больше никогда я так не выкладывалась. и в школе, естественно. но вот шестнадцать лет - это был, наверное, предел возможностей. запихать в ботаника, краеведа, любителя почитать, рисовать батики и просто рисовать, запихнуть в выпускника "класса с эстетическим уклоном" курс алгебры за пять лет, в которые у нас в школе забивали на эту математику. и оно запихивается, я решаю, решаю, решаю. поначалу у меня даже шансов сдать егэ хоть на три не было. хотя в дневнике у меня всегда были только хорошие оенцки. потом в итоге мне не хватает пяти баллов до пятерки, но это неважно уже, главное, что я сдаю это чертово егэ, а алка рожает никиту, я приезжаю к ней, да, с ней по-прежнему весело, но не так и не то это все уже, и никита так часто у нас, можно следить по моим постам об этом.
Я воспринимаю Алку, как постоянную помеху в своей жизни. сижу с ее ребенком. лечу его болезни. констультирую ее по телефону насчет компьютера, домашней техники, я эксперт в области всего. она зависит от меня, от моей помощи, от моего согласия, и ей часто хочется общения, а я не м о г у.
Я не общаюсь с ней. Только на уровне подсказать-подздороваться-погода-бессмысленный минутный треп.
И уже который год мне кажется, что от нее нет никакого толка. И ничего путного, интересного, хорошего она дать не может.
Но оно ведь было, было, было...
Меня днем словно мешком накрыло, так и ходила бы, если бы не случилось кое-что гораздо похуже, но о реальных проблемах я тут не пишу и не буду писать.
Так что пишу о чем хотелось.
А хотелось мне написать про товарища Рюхея Матсуду, которого вы не знаете по фильмам "Табу", "4,6 миллионов лет любви", и другим фильмам с его участием.
Я их тоде не смотрела, если чо, но все собираюсь, собираюсь...
Вы можете лицезреть его мордаху на аватаре, да.
И я вот сегодня поняла ж наконец, кого он мне напоминает.
рискнуть читать дальшеА напоминает он мне мою двоюродную сестру по молодости, по далекой-далекой ее молодости, хехехе, потому что сейчас она уже не так выглядит.
Но вот эта линия верхнего века, этот носег, изогнутые губы и широкий тарельник - все это невообразимо напоминает мне Алку прежних лет, и заставляет вспоминать прошлое.
Я про нее тут пишу иногда, но я только сегодня вспомнила, что она значила для меня в детстве.
В детстве я ее обожала, балдела в ее обществе, подражала, что естественно, старалась быть такой же "cool". Такой же веселой, интересной - а позже такой же фапабельной.
Мне кажется, именно Алка привила - отбила (?) у меня вкус, и с ее подачи я люблю секс-стиль в одежде, и, наверное, полностью от него я не отойду никогда. Другое дело, что понятие секса меняется, но речь не о том сейчас.
Разница у нас в три с половиной года, но раньше эта разница казалась мне огромной.
Это именно Алка учила меня лазить по деревьям, мастерить луки и стрелы, шить платье из носка, прятать вкусное в дальний угол холодильника, а потом есть это на глазах Женьки (моя младшая сестра) и Ленки (ее младшая сестра). Мы демонстративно не дружили с Ленкой, хотя Ленка и старше меня, однако мы дружили именно вдвоем, и не брали Ленку ни в поход в кусты за гаражи, ни поливать мальчишек из брызгалок, ни кидаться яйцами с балкона.
Вообще, многое из того, чем я удивляла в свое время друзей, было почерпнуто из этого вот общения. У Алки всегда было отличное, заебатое просто чувство юмора, но при этом у нее было огромное самомнение. Огромное. И она часто говорила с угрозами, ну знаете, это когда взрослеешь - понимаешь, что это пустые угрозы и подростковая трепотня, а тогда все это воспринималось иначе. А я мелкая, восторженная, тоже, наверное, интересная, поскольку иначе бы зачем таскаться именно со мной, а не с Ленкой? Это были отношения ведущий-ведомый, конечно, меня обзывали Катюшкой, мелкой, еще как-то, причем все это до сих пор хранилось в подсознанке и давало о себе знать только косвенно.
Но сегодня я взглянула на этого Рюхея и вспомнила Алку.
Вспомнила, как именно Алка подарила мне первый лифчик - черный, гладкий, без всяких украшений. Вспомнила, как она учила меня целоваться, танцевать медленный танец. Краситься. Как учила меня курить в подъезде, не один раз учила, потому что без нее курить было скучно и неинтересно. Я до сих пор не курю без компании. Да и вообще редко курю, крайне.
С моей стороны шел в свое время такой поток любви и обожания, вообще, инцест тут, хехехе, только для красного словца, но обожание было. Ну и получала я тоже много. Это были хорошие, плодотворные отошения, в принципе, Алка сделала для меня очень много.
Некоторые дети говорят, что их родителям нет до них дела.
Моим всегда было до меня дело. И это ужасно. Если б не возможность смотаться на выходные к Алке в гости, мать бы давно прижала бы меня к ногтю, наверное, Алка научила меня врать и скрываться от "Ирины", как она звала мою маму. "Ирине только не говори!" - девиз детства, блин. Я и сейчас, кстати, вру, вернее, не вру, но говорю только десятую часть того, что меня реально заботит.
Я не доверяю свои мысли и секреты матери. Только то, что касается нас с ней.
Не больше.
Как же много идет из детства... и я заметила все это только сейчас. Села и осознала. Ничего не изменилось... и все изменилось. Наверное, если бы не Алка, я бы выросла зашуганным интровертом, спасибо маме, которая очень любила и любит решать за меня.
Вы знаете, мне не хотелось бы быть зашуганным интровертом, ботаником, из тех, кого пинают в школе. Нет. У меня в тринадцать лет был уже совершеннолетний мальчик, старше меня на пять лет. Ростом с Ифрита, наверное. Жил в другом районе, но периодически встречал меня со школы, благодаря чему меня считали крутой, хехехе. Хотя у нас с ним ничего не было. Мы только за руки держались. Он мне не нравился, как мальчик, нравился, как человек и как друг. Но репутацию он мне сделал. Естественно, без алкиного трепа я бы не решилась завести отношения. Она таскала меня на дискотеки, где я напивалась и накуривалась до состояния нестояния, но при этом приходила в себя за считанные минуты, не принося никому проблем - поэтому меня и брали, знали, что я оклемаюсь быстро. Я и правда, очень, очень быстро отходила. Мы возвращались домой, и я, как самая протрезвевшая, врала Алкиной уже матери, что у нас все в порядке, и мы трезвые. Мне верили. Алке доставалось, но я говорила, что выпила стаканчик пива, и мне верили. А моей матери ничего не говорили про стаканчик пива.
"Только не говори ничего Ирине", да.
До сих пор помню эти промозглые подъезды одного из самых криминальных районов Самары, тонкие дорогие сигареты-"зубочистки", примерзающие к ногам колготки, коньяк, который я терпеть не могу до сих пор, суета в такси, потом - огни и темнота ночного клуба, недолгое ожидание и чье-то крепкое тело, руки, смазанные поцелуи. За мной, конечно, следили, но целоваться мне никогда не мешали. Наверное, от Алки я такая язва и злоязычная сука порой, в свое время я научилась отбривать и ее, после чего меня стало невозможно заткнуть. Параллельно я зубрила экологию и краеведение, ездила на олимпиады, занимала, блять, места, но это была совсем другая жизнь. Совсем другая.
По выигранной путевке я поехала жить в лагерь, в палатках, где на двадцать с лишним человек было два инструктора, и таких групп было около пяти или шести. Мы поем песни у костра, я младше всех года на три-четыре, но мы помним, что я уже в свои только исполнившиеся четырнадцать - злоязычная сука с привитым, как иммунитет, чужим самомнением. Одновременно - ботаник в прямом, блять, смысле этого слова, ботаник, краевед. Мы лежим вповался в палатке, нас девять рыл на на три места, мы упились этого деревенского самогона, за которым бегали днем за семнадцать километров. Мы должны были изучать поросль елочек, но часть группы пошла изучать елочки, а мы двинули за самогоном. Мы пья-а-аные. Я целуюсь с Максом, который мне шепчет на ухо совершенно невообразимые вещи, Ленка, мазель с пробитой бровью и носом, щиплет меня за попу, и я щупаю ее грудь, и целуюсь с Максом, если я целуюсь с парнем - ну остальные не считается же... мне тринадцать лет.
Мне четырнадцать лет, я лежу на коленях самого клевого мальчика школы, мы лежим в поле, высоком поле, у нас летняя поездка с классом за город. Небо колышется, брюки в песке, вся Йети в песке, Йети плавала в одежде и в лифчике, нет, не черном, в нежно-голубом, мальчик пытается расстегнуть мои брюки, но песок попал в молнию, и брюки не расстегиваются. И я говорю - я не дам тебе, я не сплю с одноклассниками. Я еще пока ни с кем не сплю, но это неважно, я очень люблю целоваться и тискаться, очень люблю. Трахаться я хочу, но мне страшно залететь, очень страшно. Ну и с одноклассниками - совсем западло. Мальчик очень красивый, очень в моем стиле, высокий, скуластый, мышцастый. А та девочка, с которой он вроде бы встречался и спал, бегает неподалеку. Подбегает к нам, глядит с ненавистью. Оххх, я только сейчас поняла, кажется, почему она ушла от нас в другую параллель. Оххх... удивительно. только сейчас сообразила. и я считаю себя аналитиком, ха-ха-ха. Но все этого бы не было, если бы не научилась врать матери, не научилась бы избавляться от ее внимания. В памяти не было бы этого солнечного дня, хотя у нас с мальчиком так ничего не сложилось. Но воспоминание шикарное.
Мне пятнадцать лет, я все больше ухожу в учебу, мне через год поступать. Меня реже отпускают к ней на выходные, кроме того, умирает ее отец, и моя мама воспринимает ее маму в штыки. Это был мамин брат-близнец... и это разборки, не имеющие отношения к делу.
Алка... Алка бросает учебу. Алка идет вразнос. Алка живет интересно. После смерти отца у нее получается собственная квартира. Алка живет красиво, очень красиво, но я так не могу. Я не могу взять и уехать неизвестно куда неизвестно с кем. Я понимаю - вот он предел, мать никогда не позволит мне умотать больше, чем на две ночи, и если насчет одной ночи я всегда могу соврать - это предел. Я отваливаюсь, не выдерживая темпа. Мы встречаемся, но редко, редко, редко.
Мне шестнадцать лет. у меня собственные увлечения, которые я сама себе нашла. это занимает все мое свободное время, которого нет. у меня годичные курсы в инсте по трем предметам, у меня репетитор по математике, которого я сама себе нашла - бывший препод из нашего универа, причем живет в остановке от меня. поначалу мы ходим с подругой, которая чем-то похожа на меня, похожа на алку, я как-то писала о ней. подруга отваливается. темп слишком крутой. потом она поступит в московский заушный универ. я торчу в пробках, перечитываю сильмариллион, который год, который раз уже перечитываю, но в шестнадцать меня все также прет, как и два с небольшим года назад. это мое личное увлечение. энн райс. это мое личное увлечение. книги, книги, книги, альтернативный металл, непонимание, поиск себя, и все это время - учеба. так как тогда я училась только первых двух курсах. больше никогда я так не выкладывалась. и в школе, естественно. но вот шестнадцать лет - это был, наверное, предел возможностей. запихать в ботаника, краеведа, любителя почитать, рисовать батики и просто рисовать, запихнуть в выпускника "класса с эстетическим уклоном" курс алгебры за пять лет, в которые у нас в школе забивали на эту математику. и оно запихивается, я решаю, решаю, решаю. поначалу у меня даже шансов сдать егэ хоть на три не было. хотя в дневнике у меня всегда были только хорошие оенцки. потом в итоге мне не хватает пяти баллов до пятерки, но это неважно уже, главное, что я сдаю это чертово егэ, а алка рожает никиту, я приезжаю к ней, да, с ней по-прежнему весело, но не так и не то это все уже, и никита так часто у нас, можно следить по моим постам об этом.
Я воспринимаю Алку, как постоянную помеху в своей жизни. сижу с ее ребенком. лечу его болезни. констультирую ее по телефону насчет компьютера, домашней техники, я эксперт в области всего. она зависит от меня, от моей помощи, от моего согласия, и ей часто хочется общения, а я не м о г у.
Я не общаюсь с ней. Только на уровне подсказать-подздороваться-погода-бессмысленный минутный треп.
И уже который год мне кажется, что от нее нет никакого толка. И ничего путного, интересного, хорошего она дать не может.
Но оно ведь было, было, было...
@темы: Достоевщина, жызненное, когда был Йети маленький с кудрявой головой, Семейные расправы, Анализируя Йети
-
-
27.10.2009 в 19:15Надо подумать, мать. Я потом еще раз перечитаю пост. Он такой...думательный.
-
-
27.10.2009 в 19:18Хммм... ну читай.
-
-
27.10.2009 в 19:35-
-
27.10.2009 в 19:36Спасибо. некоторые вещи понимаешь, только выпав из них.
-
-
27.10.2009 в 19:45-
-
27.10.2009 в 19:45Упустила, хех)))
И поняла только сейчас)
ну что ж, мы были совсем детии..)
-
-
27.10.2009 в 19:50Prosto_YA!
Да... многое мы упускали. да дело даже не в упущенных возможностях... вообще в том, что жизнь идет, и в ней, оказывается, было больше, чем помнишь.
-
-
27.10.2009 в 20:00-
-
27.10.2009 в 20:09-
-
27.10.2009 в 20:20