Когда я училась в школе, у нас старостой была одна девочка. Отличница, понятное дело. По росту предпоследняя с конца. Хочу про один случай рассказать про нее. Как поговаривали, БМП, наша классная руководительница (на голову ушибленная бабушка, которой цены бы не было в 37-м) попросила ее стучать. Ну на одноклассников, когда они что-либо вытворяли.

Это было классе в шестом. Тогда с нами учился мальчик по фамилии Стекляшкин. И я уже не помню конкретно за что, но один раз его собрались бить. Всем классом. После уроков.
Собрались как довольно глупо, наверное, все-таки даже не шестой – пятый класс был. В аллее неподалеку от школы. Ну вы знаете, как это бывает – всем же интересно. Вы когда-нибудь били кого-нибудь толпой? Когда все в круг стоят и смотрят на жертву? Ну вот, только его слегка пинать начали мальчишки, кто-то кричит, мол, смотрите, староста чешет. Чего ей здесь надо?

И правда – чешет староста с пакетом на руке и подругой своей. Оттуда батон и лук какой-то торчит, что ли. Все думали – сейчас пройдет мимо, Серега Стекляшкина держит, значит. А старосте больше всех надо. Ей бы тоже в 37-м цены бы не было. Подходит и начинает допрос – чего, зачем и почему. Тоже, видно, услышала с утра в школе, что его бить будут. Как нашей старосте батоном по башке не дали – удивительно. А Стекляшкин сбежал. А настроение у всех было вместо него старосту побить коллективно. Но не побили. Ушла.

А на следующий день, на первом же уроке взяла и вышла к доске. И давай всех закладывать вслух, по фамилиям. У народа челюсти, как говорится, с партами перезнакомились. Почему-то казалось, что если закладывать, то тихо и тайно. А у нее как шило в одном месте – мало того, что закладывает, так еще и ругается. Зря ее вчера батоном не прибили, а может, не зря. Она с тех пор всегда так делала – если мальчишки что-то затевали. Курили мы спокойно и матерились, но по роже кому-нибудь дашь – и все, подходит к тебе эта староста и сообщает, что сегодня будет тебя песочить на русском или литературе. И хрен что с ней сделаешь.

Вся эта херня у нас продолжалась до конца седьмого класса. Тогда нашу старосту саму к доске позора выставили. Классухе в голову взбрело всех матершинников пропесочить. Ну классная, значит, спрашивает у нас, мол, кто в классе главный матершиннник?
И тут весь класс в едином порыве на старосту показывает! БМП так и села, где стояла. Стоит у доски позорный ряд мальчишек, и во главе – староста с подружкой. Правда, потом кто-то сказал, что она не так уж и много матерится. Кто-то из мальчишек. Классная поводу обрадовалась и старосту с подружкой посадила. На место.

Вообще, в седьмом классе у нее – у старосты – то ли гормональный прорыв, то ли еще случилось, но ей это все надоело – дисциплиной заниматься. Начала орать, что в пилотке она ходить не будет по дням дежурства, и брюки будет носить в школу. А не только в юбке. Наши девчонки, конечно, обрадовались – классуха любила домой отправлять тех, что в джинсах ходил. А потом они еще из-за чего-то со старостой сильно посрались, я не в курсе. И Боевая Машина Пехоты (она же БМП, она же классная) свалила наконец-то на покой в конце восьмого.

А староста до конца школы юбки носила. В брюках редко появлялась. Уж не знаю, почему.